Покажи мне небо - Инна Молина

С этой поры в доме у Анны Григорьевны стали гореть только свечи и старая лампада, которую она случайно нашла в сундуке на чердаке.

С приходом каждого вечера она покорно принимала все ту же позу все перед той же иконой, и плача, искренне молилась перед ней за Вику. Чтобы простила ее, крошка, и вернулась домой. Ведь она совсем не этого хотела добиться, хоть и сожгла все ее работы в порыве гнева и беспокойства за нее же саму, Вику…

Накануне именин Святой Анны, которые в доме верующей девочки раньше ничего не значили, в дверь женщины постучали. Робкой поступью в дом вошел священник в рясе. Отец Виталий, встречавшийся с Викой у старого храма и слегка поклонившись женщине, густым приятным басом молвил: «Мир дому сему!»

Анна Григорьевна онемела от неожиданности. В доме пахло ладаном, сама она была непохожа на себя, в платочке, со смиренным, добрым взглядом, полным боли, печали и тоски. Отец Виталий посмотрел в сторону печи, где стояла по-детски нарисованная иконка Андрея Первозванного и с возгласом замер. Анна Григорьевна тоже поспешила взглянуть на иконку. Из глаз Святого Апостола медленно заструились две капли мира, источая по всему дому тонкое едва уловимое, ни с чем несравнимое благоухание…

Отец Виталий просиял полный восторга и благодатного переживания. Анна Григорьевна привстала и замерла от удивления и благоговейного страха, не имея возможности слово сказать, и хотя бы поздороваться с незнакомым священником. В эту минуту неожиданно в дом вбежала Викочка со словами: «Бабушка, я вернулась крещеной христианкой!», и в радостном порыве бросилась на грудь родной бабушке, по которой скучала и за которую молилась, живя в огромном семействе гостеприимного и заботливого отца Виталия.

Первая исповедь

Стоял жаркий солнечный июльский денек. Девочки в ярких коротких платьицах резвились вокруг горки, бегая и прячась друг от друга, а потом звонко вскрикивая и разбегаясь по сторонам, как только к ним подбегала водила – та, что должна была передать свою «должность» подруге по игре.

Мальчишки, объезжая детскую площадку на велосипедах изредка подергивали пробегавших мимо девчонок за косички, от чего веселого звона становилось еще больше в воздухе.

Маленькая пятилетняя Анечка недалеко от песочницы старательно помогала старшему брату Алексею построить красивый песчаный город. Не город, а целое государство, с башнями, мощными стенами, красивыми теремами и домами. Много песка, времени и сил ушло уже у деток на эту работу. Десятилетний Алексей старался с видом градского архитектора, но и дело вытирая пот с со своего подрумяненного загорелого личика.

– Ничего, осталось совсем чуть-чуть, и все пацаны обалдеют! А девчонок я даже не подпущу! -гордо заявил Алексей вставая и оценивающе глядя на свою работу.

– Даже моих подруг? – с горькой обидой в голосе произнесла Анечка.

– Хм, малявки! Будут таращиться во все глаза, да еще свалится кто из них на мое творение, будет им тогда … -заявил Алексей

– Но я ведь тебе тоже помогала? – удивленно спросила Аня

– Да, ну и что? Задумка-то моя! Ты всего-то песка два раза в ведерке принесла, воды и камушков, а все железки, деревяшки и постройки – нашел и сделал я, – почти не глядя на сестру молвил Алексей.

Аня еле слышно всхлипнула.

Алексей задумался над тем, что еще можно было поправить у этого прекрасного города, чтобы удивить всех мальчишек, которые гоняли на велосипедах и его словно не замечали, хотя и он был не плохой ездок. Просто велосипед стоит у бабушки, а он сейчас далеко от тех краев.

Вдруг в кустах послышался какой-то странный шорох.

– Что еще такое? – промолвил Алексей и уставился туда, откуда доносился шорох и непонятное лепетание и гуканье. Анечка открыла рот.

Из кустов прямо на только что построенный песчаный город кубарем выкатились два голубя, то ли дерущихся, то ли уже подравшихся, но не до конца еще выяснивших свои отношения. Один был поменьше и слабее с раненым крылом, он волочил его полуоткрытым по песку, то и дело спотыкаясь и падая. Противник же голубь постатнее и крепче остервенело нападал на юнца и поклевывал несчастного собрата то в затылок, то в это раненое крыло, словно доказывая тому какую-то его неправоту. Молодой голубь не сдавался, отклевывался от противника, но и вскрикивал и трепетал больше, так как имел уже рану, а тот – нет…

В вихре песка они влетели в песчаный город Алексея, и словно два петуха на деревенском дворе продолжили свой некрасивый спор.

Алексей тоже открыл рот от удивления. Такое он видел первый раз в жизни, что бы миролюбивые голуби дрались и клевали друг друга.

– Крошку хлеба не поделили? – с криком бросился на них Алексей, видя как рушится последняя крепость его государства, – вот я вам. Он поднял с земли несколько камней и с яростью бросил в пернатых. Голуби заклокотали и замерли. Раненый смотрел на своего противника, главарь же уставился на Алексея и через секунду клюнув в затылок своего неприятеля улетел.

– Город мой разрушили, – отчаянно завопил Алексей и телом упал на руины города, с тем, чтобы схватить раненого безобразника. Голубь вырвался их крепких ручек Алексея и что было мочи попытался взлететь. Но крыло уже начало истекать кровью и полноценного полета не получалось. Тогда он снова направился в кусты, подлетая, подпрыгивая, порхая и спотыкаясь, а Алексей уже не зная пощады беглецу бил по земле руками чтобы ухватить его хотя бы за хвост.

– Негодник, – кричал Алексей.

Мальчишки уже скопились вокруг и ротозействовали. Девочки прекратили свою игру, и выглядывая кто откуда наблюдали за происходящим. Алексей забрасывал голубя камнями, а тот удирал от него в кусты…

– Нельзя голубей обижать, – вдруг раздался красивый мужской добрый голос, – голубь – это Дух Святой, Бог накажет….

Отец Василий проходивший мимо, благословил крестом детей и продолжил свой путь в храм, купола которого блестели за соседним домом.

– Как же, накажет, – огрызнулся Алексей, – я этого «духа святого» с подбитым крылом сейчас прибью… Что он разрушил мой город…

– Нельзя так говорить, – заплакала Анечка, – Бог накажет, сказал батюшка…

– Батюшке хорошо, его город никто не разрушал, вот он и защищает этого разбойника, – кричал Алексей, лежа уже в кустах и подбивая притаившегося там голубя остатками камней.

– Ты его убьешь, – кричали дети

– Что из того? —вторил Алексей, – заслужил. «Голубчик» – язвительно добавил Алексей.

Вдруг голубь перестал возмущенно курлыкать. На площадке наступила тишина. Мальчишки стояли как партизаны боясь шелохнуться, девчонки были подобны статуям. Одна сестра Алексея, стояла и тряслась от всхлипываний и держа запылившиеся ручки на груди в молитвенном жесте…

– Не надо, – почти хриплым голоском просила она брата…

Алексей неожиданно встал, пнул последний камень, который перелетев через его голову громко ударился о горку, где стояли застывшие от удивления девчонки, раздавил до конца самую красивую башню в своем поломанном городе, презрительно глянул на него и направился злой и твердой поступью домой….

Анечка теперь ревела навзрыд, а кто-то из мальчишек, нырнув кусты и вытащив бездыханное тело голубя, объявил волнующимся присутствующим:

– Мертв.

Прошло лето. Алексей, как обычно отправился в школу. И в одно осеннее утро, увидев священника-соседа, который видел происшествие летом, подбежал с тяжелым портфелем к церковнослужителю и сказал:

– Благословите, батюшка, в школу иду.

Отец Василий остановился. Глянул на мальчика и ответил:

– Не благословлю. Ты голубя убил. А это Дух Божий.

Мальчик остолбенел: как он до сих пор помнит этот день, того пернатого безобразника, разрушевшего со своим противником его великолепнейший город, который он практически выстроил сам, без существенной помощи сестры? Не может этого быть, – думал Алексей, смотря вслед легко идущему священнику. – К тому же не я его убил, я его просто поколотил камнями, а он сам издох, раненый был!

После этой встречи, то ли осень настала промозглая, то ли Алексей одевался недостаточно тепло, мальчик заболел и слег в постель.

Сначала пропустил три дня школы. Сестра Анечка заботливо ухаживала за братом, таким тихим и смиренным. Ни слова от него обидного теперь не звучало – сущий ангел, – не могла нарадоваться сестра и каждый вечер после мамы целовала его то в горячий, то в холодный лоб.

– Я тебя люблю, – говорила она ему, а Алексей в полубредовом состоянии уже усыпал и не слышал слов сестры, разжимая кулачок с тетрадкой, где описывал дни «своего выздоровления». Своеобразный дневник пациента. Которому с каждым днем становилось все хуже. Температура не спадала, дрожь шла по телу, губки были сомкнуты и веки тоже. Алексей стал походить на мученика или явно умирающего ребенка. Скорая ничего не смогла сделать, подтвердив, что это просто простуда. Скоро пойдет на поправку.